Все вместе они образуют этапы развития мышления в онтогенезе и в филогенезе (Тихомиров, 1984). Помимо описанной классификации, существуют и другие, в большинстве своем построенные по дихотомическому принципу.

Проблема классификации видов мышления и основные подходы к ее решению

Психологическая наука в ходе своего исторического развития постепенно отделялась от философии, поэтому не случайно, что в поле внимания психологов прежде всего попал тот вид мышления, который первоначально занимал философов, - словесно-логическое (рассуждающее) мышление, характеризующееся использованием понятий, логических конструкций, которые существуют и функционируют на базе языка.

По типу решаемых задач и связанных с ними структурных и динамических особенностей различают теоретическое и практическое мышление. Теоретическое мышление - это познание закономерностей, правил. Наиболее последовательно оно изучается в контексте психологии научного творчества. Основная задача практического мышления - подготовка физического преобразования действительности: постановка цели, создание плана, проекта, схемы. Практическое мышление в указанном аспекте было глубоко проанализировано Б. М. Тепловым (1961).

Интуитивное мышление отличают от аналитического (логического) по трем признакам: временному (время протекания процесса), структурному (членение на этапы) и по уровню протекания (осознанность или неосознанность). Аналитическое мышление развернуто во времени, имеет четко выраженные этапы, в значительной степени представлено в сознании мыслящего человека. Интуитивное характеризуется быстротой протекания, отсутствием четко выраженных этапов, минимальной осознанностью. В отечественной психологии анализ этого вида мышления представлен в работах Я.А.Пономарева (1967), Л. Л. Гуровой (1976) и др.

Дифференцируют также мышление реалистическое и аутистическое. Первое направлено в основном на внешний мир, регулируется логическими законами, а второе связано с реализацией желаний человека (кто из нас не выдавал желаемое за действительно существующее!). Иногда используют термин "эгоцентрическое мышление", характеризуя прежде всего неспособность принять точку зрения другого человека.

Основанием различения продуктивного и репродуктивного мышления служит "степень новизны получаемого в процессе мыслительной деятельности продукта по отношению к знаниям субъекта" (Калмыкова, 1981, с. 13). Необходимо также отличать непроизвольные мыслительные процессы от произвольных: например, непроизвольные трансформации образов сновидения и целенаправленное решение мыслительных задач.

Приведенный перечень далеко не полон. Так, например, З.И.Калмыкова (там же) выделяет словесно-логические и интуитивно-практические компоненты продуктивного мышления. Сложные отношения, существующие между видами мышления, в значительной мере еще не выявлены, однако ясно главное: термином "мышление" в психологии обозначаются качественно разнородные процессы.

В истории психологии могут быть также отмечены довольно необычные на первый взгляд попытки выделения видов мышления, основанные на взаимосвязи двух психических процессов: интеллектуального и эмоционального. В результате возникают такие понятия, как "эмоциональное мышление", "эмоциональный интеллект". Всестороннему анализу этого подхода к классификации видов мышления и посвящена настоящая статья. Необходимо отметить, что подобные идеи представлены и в других разделах психологической науки. Например, достаточно широко используется термин "аффективная память" (Тихомиров, 1984). Применительно к проблемам взаимосвязи эмоций и мышления подобная классификация может носить "двусторонний" характер. Например, при классификации эмоциональных состояний можно говорить не только об "интеллектуальных эмоциях", но и об "интеллектуальной агрессии", "интеллектуальном стрессе", "интеллектуальной фрустрации" (там же).

Своеобразие проблематики, связанной с анализом взаимоотношений эмоций и мышления, заключается в том, что она часто оказывается на пересечении учений о мышлении и учений об эмоциях, занимая и тут и там периферийное положение (Васильев, Поплужный, Тихомиров, 1980; Тихомиров, 1984). Психологические характеристики мыслительного процесса будут существенно неполными без рассмотрения роли эмоциональных процессов в реальном поиске решения, в формировании психического отражения на уровне мышления. Анализа мотивационной обусловленности мышления недостаточно для конкретизации важнейшего теоретического положения о субъектности мышления. Необходимо дать характеристику эмоциям, которые "отражают отношения между мотивами (потребностями) и успехом или возможностью успешной реализации отвечающей им деятельности субъекта" (Проблемы..., 1971, с. 198).

Подходы к проблеме выявления "эмоционального мышления"

Термины "эмоциональное мышление", "эмоциональный интеллект", как правило, отражали попытки исследователей проанализировать взаимосвязи между интеллектуальными и эмоциональными процессами. Эти попытки часто приводили к выявлению специфических видов интеллектуальных процессов, в которых эмоции и чувства играют особую роль. Широкое распространение получила точка зрения, согласно которой эмоции и чувства оказывают в основном негативное влияние на познание. Подобная позиция отражала хорошо известные факты "победы" чувств над рассудком. В рамках такого подхода абсолютизировались факты искажения процесса отражения реальности под влиянием эмоций: таковы, например, представления о "логике чувств" у Т. Рибо и об "аутистическом мышлении" у Э. Блейлера.

Вместе с тем в психологической литературе отмечена и другая трактовка термина "эмоциональный интеллект". Так, в предложенной Дж. Майером и П. Саловеем концепции "эмоционального интеллекта" ключевое понятие определяется "как способность контролировать чувства и эмоции, свои собственные и других людей, способность различать их и способность использовать эту информацию для управления своими мыслями и действиями" (Salovey, Mayer, 1994, p.312). Таким образом, рассматривается иной аспект взаимосвязи эмоций и мышления, а именно - влияние интеллектуальных процессов на эмоции и чувства. В этом случае скорее можно говорить о "победе" разума над чувствами.

Отмеченные подходы к определению понятий "эмоциональный интеллект" и "эмоциональное мышление" отражают современную ситуацию в области изучения интеллектуальных процессов. М. А. Холодная указывает, что выдвинутый Л. С. Выготским тезис о "единстве аффекта и интеллекта" может выражаться в двух качественно разнородных формах: "интеллект может контролировать влечения, высвобождая сознание из плена страстей, и интеллект может обслуживать влечения, погружая сознание в иллюзорный, желаемый мир" (Холодная, 1997, с. 108). Способность субъекта регулировать собственное поведение рассматривается в качестве критерия "интеллектуальной зрелости". Высокий уровень интеллектуальной зрелости способствует восприятию субъектом любого события так, как оно объективно происходит, т.е. без искажения реальности (или же с существенным приближением к такому уровню восприятия действительности). Этому соответствует готовность субъекта контролировать и изменять мотивы и цели собственного поведения под влиянием объективных требований и условий выполняемой деятельности. При низком уровне интеллектуальной зрелости (в ситуациях когнитивных дефицитов или блокирования интеллектуальных процессов из-за влияния различных стрессообразующих факторов, депрессии и т.п.), как предполагается, субъект склонен реализовывать различные варианты защитного поведения, в то время как его интеллектуальная активность будет проявляться в специфических формах.

Регуляционный подход к исследованию интеллекта сложился как самостоятельное научное направление относительно недавно. М.А.Холодная (1997) отмечает, что одним из первых сформулировал и обосновал идеи регуляционного подхода Л. Терстоун (Thurstone, 1924). В рамках данного направления интеллект рассматривается не только как механизм переработки информации, но и как механизм контроля и регуляции психической и поведенческой активности субъекта. В соответствии с этим положением Терстоун проводил различие между "рассудком", или "смышленостью" и "разумом", или "мудростью". Разумность проявляется в способности субъекта контролировать и регулировать импульсивные побуждения. Наличие этой способности позволяет субъекту затормозить свои импульсивные побуждения или приостановить их реализацию до того момента, когда сложившаяся ситуация будет проанализирована и осмыслена. Такая стратегия позволяет осуществить выбор наиболее приемлемого для данной личности способа поведения.

Анализ взаимосвязей эмоциональных и мыслительных процессов обусловлен как теоретическими, так и практическими проблемами психологии. В этой ситуации возникает необходимость исторического анализа выработанных в психологии подходов к изучению этих взаимосвязей.

Рассмотрение взаимосвязей эмоций и мышления в классической философии

Не отрицая заслуг Л. Терстоуна (Thurstone, 1924) и Р. Стернберга (Sternberg, 1988, 1993) в обосновании регуляционного подхода в качестве самостоятельного научного направления в области изучения интеллекта, отметим, что многие основные проблемы взаимосвязи мышления и эмоций были выдвинуты еще философами античности. В знаменитом диалоге Платона "Федон" Сократ говорит об эмоциях и чувствах человека как о своеобразной преграде в познании истины. "Тело наполняет нас желаниями, страстями, страхами и такою массою всевозможных вздорных призраков, что, верьте слову, из-за него нам и в самом деле совсем невозможно о чем бы то ни было поразмыслить!" (Платон, 1970б, с. 25). Желание "очистить" разум от мешающих поиску истины страстей тела приводит к идеям о том, что к познанию любого предмета следует подходить "средствами одной лишь мысли (насколько это возможно)", не привлекая ни чувств, ни ощущений. Истинный мыслитель должен стремиться в процессе познания отделиться от всего телесного и вооружиться лишь "чистой" мыслью "самой по себе". Таким образом, наличие страстей в жизни реального человека позволяет выделять как бы два вида мышления: реальное, т.е. искаженное и "загрязненное" страстями, и "очищенное" от них. Следуя этой логике, Сократ приходит к выводу, что для достижения "чистого знания" необходимо расстаться с телом, а это возможно лишь после смерти. Только сойдя в Аид, человек может приобщиться "к разуму во всей его чистоте". Однако в реальной жизни мы тем ближе к чистому знанию, чем в большей степени ограничиваем свою связь с телом и "не будем заражены его природою" (там же).

В наибольшей степени способность управлять своими страстями присуща философам, ценителям мудрости. Истинному философу свойственно "умение не увлекаться страстями, но относиться к ним сдержанно, с пренебрежением" (там же, с. 27). Исходя из этой точки зрения, различия между людьми ищутся, в частности, в конкретных стратегиях управления страстями тела. Так, признается, что способность регулировать свои чувства, управлять ими присуща не только философам, но в той или иной степени и другим людям. Однако отмечаются определенные качественные различия в самом способе управления. "Невоздержанные люди" не могут противостоять страстям тела, они полностью им подчиняются, проявляя покорность перед удовольствиями и неспособность управлять своими желаниями. Умеренные люди с "туповатой рассудительностью" могут воздерживаться "от одних удовольствий просто потому, что боятся потерять другие, горячо их желают и целиком находятся в их власти" (там же, с. 28). Таким образом, люди, которые сдаются на милость одних удовольствий, могут победить таким путем другие, иными словами, "они воздержанны именно благодаря невоздержанности" (там же).

Однако меняя одни удовольствия на другие, "страх на страх", "огорчения на огорчения", человек совершает "неправильный обмен". Только разум, по мнению Сократа, является единственно правильной обменной монетой, за которую и следует отдать все. Поэтому истинная добродетель всегда сопряжена с разумом, при этом "все равно - сопутствуют ли ей удовольствия, страхи и все иное тому подобное или не сопутствуют" (там же). Отделенная же от разума добродетель становится "пустой видимостью", "хилой и подложной". "Между тем, истинное - это действительно очищение от всех (страстей), а рассудительность, справедливость, мужество и сам разум - средство такого очищения" (там же). Таким образом, выдвигаются три основных тезиса, которые в той или иной степени будут присущи многим попыткам анализа взаимосвязей между эмоциями и мышлением.

Во-первых, отмечается, что чувства, страсти, связанные с телесным существованием человека, оказывают в основном негативное влияние на разум, на поиски истины. Во-вторых, высказывается предположение о необходимости "очищения" разума от негативного влияния страстей, поскольку познание истины требует "чистой" мысли. В-третьих, указываются различные способы (которые можно было бы назвать "техниками") контроля за страстями тела и управления ими. В качестве основного средства "очищения" разума от негативного влияния страстей тела, позволяющего контролировать свои чувства, управлять ими и тем самым противоборствовать негативному влиянию страстей на процесс познания, выступает сам разум. Четко выделяется и сама проблема индивидуальных различий в способностях субъекта осуществлять подобное управление эмоциональными процессами.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Васильев И.А., Поплужный В.Л., Тихомиров О.К. Эмоции и мышление. М., 1980.
2. Гурова Л.Л. Психологический анализ решения задач. Воронеж, 1976.
3. Колмыкова З.И. Продуктивное мышление как основа обучаемости. М., 1981.
4. Платон. Ион //Платон. Собр. соч.: В 3 т. Т. 1. М., 1970а.
5. Платон. Федон // Платон. Собр. соч.: В 3 т. Т. 2. М., 1970б.
6. Пономарев Я.А. Психика и интуиция. М., 1967.
7. Проблемы научного творчества в современной психологии / Под ред. М.Г. Ярошевского. М., 1971.
8. Теплов Б.М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961.
9. Тихомиров О.К. Психология мышления. М., 1984.
10. Холодная М.А. Психология интеллекта: парадоксы исследования. М.-Томск, 1997.
11. Salovey P., Mayer J.D. Some final thoghts about personality and intelligence //Personality and Intelligence /Ed. by J. Sternberg, P. Ruzgis. Cambridge University Press, 1994.
12. Sternberg R. The threearchic mind: A new theory of human intelligence. N.Y., 1988.
13. Sternberg R. The concept of "giffedness": A pentagonal implicit theory//The origin and development of high ability. Chichester Wiley, 1993.
14. Thurstone L.L. The nature of intelligence. N.Y., 1924.

Бабаева Ю. Д. Эмоции и проблема классификации видов мышления / Ю. Д. Бабаева, И. А.Васильев, А. Е. Войскунский, О. К. Тихомиров // Вестник Московского университета. Психология. 1999. № 2.

Раccмотрение взаимосвязей эмоций и мышления в классической философии (окончание)

М. Г. Ярошевский (1976) отмечает, что идея "примата разума" господствовала в философии античности. Стоики рассматривали аффекты как "порчу разума" и считали, что человека следует "лечить" от них, как от болезни. Только освобожденный от любых аффектов разум будет в состоянии правильно руководить поведением.

Вместе с тем необходимо отметить некоторую противоречивость в идеях античных философов о негативной роли эмоций в мышлении. Например, рассуждая в диалоге "Ион" о сущности художественного творчества, Сократ говорит о его божественном происхождении. Он отмечает, что любой хороший поэт может творить лишь благодаря божественной силе в особом состоянии "вдохновения и одержимости", когда "не будет в нем более рассудка" (Платон, 1970, с. 138). Бог, лишая поэтов рассудка, "через них подает нам свой голос" (там же, с. 139). В диалоге "Филеб" (Платон, 1971) говорится об особом виде "истинных, чистых удовольствий", которые возникают не только от созерцания прекрасных цветов и форм, слушания мелодий, но и от занятий науками. Эти истинные чистые удовольствия не смешиваются со страданиями, им присуща соразмерность. Они являются почти "родственниками Разумения и Ума".

Таким образом, философы античности выдвинули весьма важное положение, характеризующее взаимосвязь эмоций и мышления. Они впервые обратили внимание на особый вид эмоциональных переживаний, резко отличающихся от других как по характеру своих проявлений, так и по роли в процессе познания. Речь идет о так называемых "умственных наслаждениях", источником которых является сама познавательная деятельность. "Умственные удовольствия и страдания" по сравнению с другими видами эмоциональных переживаний человека рассматривались философами античности как некие высшие, "чистые" переживания, оторванные от повседневности, от более "низменных" потребностей и страстей тела. Особое место среди этих "чистых" и возвышенных чувств занимает удивление, которое не только не "загрязняет" разум, уводя его от познания истины, а, напротив, по мнению Аристотеля, является своеобразным побудителем познавательной деятельности.

Рене Декарт (1989) выделял в человеческих "страстях" (или, на современном языке, в эмоциональных процессах) две стороны - духовную и телесную. Проблема управления страстями также выступает как бы в двух планах. Например, увидев нечто ужасное, вызывающее страх, человек может обратиться в бегство без всякого содействия души, только "телесным образом". Однако если душа обладает особой "силой", она может вмешаться и коренным образом изменить поведение человека. Она может, в частности, отвратить его от бегства и заставить остаться на месте вопреки испытываемому страху. Для описания конкретного механизма управления, который заставляет человека менять свое поведение, Декарт пользуется "машинообразной" терминологией. Душа воздействует на тело посредством некоего нежнейшего воздуха, называемого "животными духами". Она "раскачивает железу" и заставляет эти "духи" идти по другим путям. Однако даже сильной душе одного желания и воли не хватает для того, чтобы победить страсти. Вот тогда на арену выступает интеллект. Согласно Декарту, страсти можно победить интеллектуально. Для этого нужно знать истину и хорошо осознавать возможные последствия того или иного поведения (например, бегства от опасности).

Таким образом, утверждается, что мышление далеко не всегда управляет "страстями". Интеллект же рассматривается как некая высшая власть над эмоциональными процессами, обладающая своими особыми способами и средствами управления.

Анализируя рационалистическое учение Декарта о страстях, А.Н. Ждан отмечает важную роль особых внутренних эмоций души, которые направлены на "нематериальные предметы". В число этих эмоций входит "интеллектуальная радость от размышления о нечто, только умопостигаемом" (Ждан, 1997, с. 84).

В учении об аффектах, разработанном Спинозой (1936), анализируются природа и происхождение аффектов. Большое внимание в этом учении уделяется роли и могуществу человеческого разума в борьбе с аффектами. Спиноза полемизирует с идеями стоиков о возможностях обуздания и безграничного управления аффектами. Бессилие и ограниченность возможностей человека в этой борьбе он называет "рабством". Это рабство проявляется в том, что страсти оказываются могущественнее познания. Аффекты могут приносить не только вред, но и пользу, увеличивая способности тела. Однако все аффекты могут вводить человека в заблуждение, делая его игрушкой фортуны. Победа разума над аффектами ведет к человеческой свободе.

Вместе с тем само по себе укрощение аффектов не означает блаженства. Этот особый аффект, высшее удовлетворение, "интеллектуальная любовь к миру" возникает в процессе познания высшего рода. А. Н. Ждан отмечает, что таким образом "утверждается мысль о необходимости единства интеллекта и аффекта" (1997, с. 92) в противоположность идеям об отрицательной роли эмоций в процессе познания.

Анализ философской литературы позволяет выделить целый ряд принципиально важных проблем, касающихся взаимоотношений эмоций и мышления, решение которых требует собственно психологического, в том числе и экспериментального, подхода.

Психологические подходы к соотношению эмоций и мышления

"Эмоциональное мышление" (концепция Г. Майера). Генрих Майер (Maier, 1908), выделявший два вида мышления - судящее и эмоциональное, - рассматривает в качестве критерия побудительные механизмы мыслительного процесса. Судящее мышление побуждается познавательным интересом, эмоциональное - "потребностями чувства и воли". Эмоциональное мышление в свою очередь подразделяется на волевое и аффективное. Последнее наиболее тесно связано с эстетическим и религиозным мышлением.

По мнению И. И. Лапшина (1914), разграничив мышление на эмоциональное и судящее, Майер смог в значительной степени рассеять интеллектуалистический предрассудок, согласно которому ведущую роль в инициации мышления отдавали познавательным интересам. Майер подчеркивает, что в актах эмоционального мышления процесс познания как бы затенен и выступает лишь в качестве побочного средства. Он отодвинут на второй план, поскольку основное внимание сосредоточено на достижении некоторой практической цели.

Для данного концептуального подхода важен поиск сходных и отличительных характеристик двух видов мышления. В частности, отмечается, что в судящем и эмоциональном мышлении наблюдаются сходные логические процессы (истолкование, объективирование, деятельность категориального аппарата). Однако объективирование в актах аффективного мышления иллюзорно, поскольку образы фантазии относятся к вымышленной действительности. В этой ситуации действует механизм "аффективного самовнушения". Специфична и форма словесного выражения аффективных представлений. Так, Майер подчеркивает, что было бы ошибочным считать междометия, характерные для актов аффективного мышления, словесным выражением этого вида представлений, поскольку они не являются предложениями или их зачатками. Аффективный окрик легко может быть заменен другими формами звукового выражения, например свистом.

Принципиальное значение имеет также изучение взаимосвязей между эмоциями и познанием. По мнению Майера, невозможно существование представления без чувственного тона, так же как и существование чувствования без познавательного коррелята. Если какое-либо психическое состояние оценивается как индифферентное, то подобную оценку следует рассматривать лишь как относительную, а не абсолютную. В этом случае речь может идти о некотором неопознанном чувственном тоне, который лежит ниже порога различения. Нельзя говорить и о полном отсутствии представления объекта чувствования, поскольку всегда имеются некоторые элементы этого представления.

Если обратиться к принятой сейчас в отечественной психологической литературе терминологии, то легко заметить, что понятие Майера "эмоциональное мышление" очень близко понятию "практическое мышление", представленному в работе Б. М. Теплова "Ум полководца" (1961). Поэтому неправомерно принимать "эмоциональное мышление" (по Майеру) за самостоятельный вид мышления. В работе Майера не только отсутствуют конкретно-психологические исследования эмоционального и аффективного мышления, но даже не проведено их четкого выделения из всего многообразия умственных процессов человека (Тихомиров, 1984).

Аутистическое мышление (концепция Э. Блейлера). Рассматривая явление аутизма, Э. Блейлер (1926) пришел к выводу, что сновидение наяву представляет собой особую малоисследованную форму мышления. Бредовые идеи, кажущиеся полной бессмыслицей, хаотичным случайным нагромождением некоторых мысленных образов, на деле подчиняются вполне определенным и доступным изучению закономерностям. Аутистическое мышление детерминируется аффективными потребностями субъекта, его желаниями, страхами и т.п. Блейлер выделяет два основных принципа, которые управляют аутистическим мышлением: стремление аффекта к сохранению (в результате логическая ценность представлений, восходящих к некоторому аффекту, гипертрофируется, а ценность противоречащих этому аффекту представлений понижается) и стремление к получению и сохранению удовольствий и позитивных переживаний (неприятные представления сталкиваются с защитными механизмами и отвергаются). Эти принципы противоречивы в случае отрицательных аффектов, а в случае положительных действуют согласованно.

Блейлер отметил невозможность резкого разграничения аутистического и реалистического мышления, поскольку аффективные элементы присутствуют и в реалистическом мышлении. Он высказал предположение о наличии различных форм аутистического мышления, различающихся степенью ухода от реальности. Мыслительный процесс включает аутистические и реалистические элементы в различных количественных и качественных соотношениях. Несмотря на отсутствие четкой границы, аутистическое мышление в целом противоположно реалистическому по своим целям, функциям и механизмам. Реалистическое мышление призвано адекватно отражать действительность; именно реалистичность механизмов мышления позволяет человеку выжить во враждебном мире, добывая себе пищу, защищаясь от опасности и т.п. Очень часто реалистическое мышление вынуждено подавлять многочисленные желания и влечения субъекта ради достижения некоторой значимой цели. Аутистическое мышление, напротив, мало считается с действительностью и с логикой, отражающей реальные взаимосвязи между объектами и событиями. Одна из основных целей аутизма, по Блейлеру, - представление неосуществленных желаний субъекта как осуществленных. Аутизм не отрицает реального опыта субъекта, но использует лишь те понятия и связи, которые не противоречат этой цели. Именно поэтому игнорируются многие, даже наиболее фундаментальные, аспекты окружающего мира. Сами аутистические идеи могут выражаться в сложных символах, которые зачастую весьма трудно распознать.

Полемизируя с З. Фрейдом, Э. Блейлер указывает, что "аутистическое мышление" не совпадает с "бессознательным", более того, эти понятия следует строго дифференцировать. Аутистическое мышление может быть как сознательным, так и бессознательным.

Многие феномены, побудившие Блейлера ввести понятие аутистического мышления, получили в наши дни неожиданное развитие в связи с широким внедрением новых информационных технологий. Роль фантазий, грез, "мысленного проживания" в созданных собственным воображением ситуациях существенно менялась в ходе исторического развития. В современном обществе мечтательность, "грезы наяву", столь распространенные в романтическую эпоху, чаще становились предметом патопсихологического исследования, чем характеристикой нормы. Попытки стимуляции таких измененных состояний сознания с помощью наркотических средств преследуются или во всяком случае не поощряются обществом. Компьютерные системы виртуальной реальности позволяют реализовать социально одобряемые формы расширения символического опыта (Носов, 1994). Согласно имеющимся данным, порождение и реализация новых форм символического опыта, трансформация процессов воображения, "компьютерные грезы" могут способствовать возникновению ряда явлений, столь же негативно влияющих на субъектов (особенно на детей и подростков), как наркотики. Это проявляется в уходе от реальности с помощью поглощенности компьютерными играми или так называемой "Интернет-зависимости" (Бабаева, Войскунский, 1998). Нейтрализация этих негативных последствий возможна лишь на базе детального изучения феноменологии и механизмов аутистического мышления.

Множественность видов интеллекта (концепция Г. Гарднера). Говард Гарднер (Gardner, 1983) предлагает перейти от идеи некоего единого интеллекта к представлениям о существовании качественно различных видов интеллекта. Согласно этому автору, можно выделить следующие основные виды интеллекта: лингвистический, музыкальный, логико-математический, пространственный, телесно-кинестетический и личностный. Последний, в свою очередь, включает интраличностный и интерличностный интеллект. Все эти виды независимы друг от друга и функционируют как некие отдельные системы, подчиняясь собственным законам. Каждый занимает свое особое место в эволюционном развитии (например, предполагается, что музыкальный интеллект возник раньше других). Для полной реализации личности необходимы все перечисленные виды интеллекта. Однако утверждается, что под влиянием наследственности, образования и других факторов у некоторых людей одни виды интеллекта могут развиваться гораздо сильнее, чем другие.

Применительно к проблемам взаимосвязи между эмоциями и мышлением наибольший интерес представляет "личностный интеллект", в котором Гарднер выделяет две стороны - интраличностную и интерличностную. Интраличностный интеллект связан с задачами самоуправления. По мнению Гарднера, именно благодаря существованию этого вида интеллекта человек может управлять своими чувствами и эмоциями, осознавать, различать и анализировать их, а также использовать полученную информацию в своей деятельности. Интерличностный интеллект связан с проблемами взаимодействия между людьми. Он представляет собой способность выявлять, анализировать и понимать потребности и чувства других людей, их намерения. С его помощью человек может предвидеть поведение других людей в различных ситуациях, а также управлять ими.

Таким образом, в концепции Г. Гарднера вместо одного особого ("эмоционального") вида интеллекта за осознание эмоциональных процессов и управление ими отвечают два качественно различных вида.

"Эмоциональный интеллект" (концепция Дж. Майера и П. Саловея). Предложенная современными американскими психологами П. Саловеем и Дж. Майером (Mayer, Salovey, 1993; Salovey, Mayer, 1994) концепция "эмоционального интеллекта" также претендует на выделение специального вида интеллектуальных процессов. Однако критерий для классификации изменяется. На первый план выступает не роль эмоций в интеллектуальных процессах, а, напротив, роль интеллекта в понимании эмоций и чувств и контроле за ними.

Представление об "эмоциональном интеллекте" частично пересекается с введенным Гарднером понятием "интерличностный интеллект" (Gardner, 1983). Майер и Саловей высказывают утверждение, что различение между эмоциональным интеллектом и общим интеллектом может быть проведено более валидно, чем различение между общим и социальным интеллектом. Провести такое различение, как правило, не удается, ибо общий интеллект играет чрезвычайно большую роль в социальной жизни человека. Предполагается, что в основе эмоционального интеллекта могут лежать следующие специфические механизмы.

а) Эмоциональность. Люди могут существенно отличаться друг от друга по частоте и амплитуде изменений доминирующих эмоциональных состояний. В соответствии с этим можно говорить о богатом или, напротив, бедном репертуаре эмоций. Переживаемые субъектом эмоциональные состояния оказывают влияние на оценку вероятности и правдоподобности событий. При резких сменах настроения оценки могут столь же резко изменяться: люди выстраивают альтернативные жизненные планы. Этот опыт позволяет субъекту приспособиться к будущим неожиданностям. Настроения также воздействуют на выстраивание жизненных приоритетов. Эмоции, возникающие при несовпадении ожиданий субъекта с реально свершившимися событиями, могут направить внимание человека на самого себя, способствовать совершенствованию процесса установления приоритетов между жизненными целями. Эмоциональным людям доступны процессы высшего уровня: внимание к чувствам, точность их распознавания, формирование и использование регуляторных стратегий. При этом отмечается, что люди, уверенные в своих способностях регулировать эмоции, в случае неудач могут быстрее и эффективнее менять свое настроение.

б) Регулирование эмоциональных состояний может приводить к увеличению или сокращению информации, необходимой для решения задачи. Переживаемое субъектом эмоциональное состояние как бы "диктует" редукцию опыта ("не думай об этом", "не буду реагировать", "это не стоит моего внимания") или же, напротив, способствует расширению опыта ("выясни-ка побольше", "отзовись-ка на это чувство"). Сильные стрессы нарушают интеллектуальную деятельность.

в) Возможность (специальная способность) кодировать и декодировать эмоциональные репрезентации.

В концепцию эмоционального интеллекта П. Саловей и Дж. Майер включают три основных аспекта:

1. Точная оценка и выражение эмоций. Экспериментально установлено, что способность детей распознавать эмоции с возрастом улучшается. Четырехлетние дети идентифицируют эмоции на лице в 50% случаев, шестилетние - в 75%. Некоторые эмоции распознаются раньше, другие - позднее. Так, правильная идентификация эмоций счастья и отвращения возможна уже в 4-летнем возрасте. Дети довольно быстро осваивают и слова, предназначенные для выражения эмоциональных состояний.

Возрастное развитие далеко не всегда приводит к повышению точности в распознавании эмоциональных состояний. Некоторые взрослые не в состоянии правильно оценивать собственные эмоции и нечувствительны к чужим эмоциональным состояниям. Они испытывают значительные трудности в распознавании чувств, выраженных на лицах других людей. Наблюдаются значимые индивидуальные различия как в способности выражать свои эмоции с помощью мимики, так и в способности выражать их с помощью слов. Людей, которые неспособны использовать эмоциональный лексикон для выражения эмоций и чувств, называют алекситимиками. Майер и Саловей отмечают, что алекситимики в значительной степени подвержены различным психосоматическим заболеваниям. В тех же случаях, когда взрослые люди при попытках выразить эмоции заменяют "эмоциональные слова" неэмоциональными, у них наблюдается ослабление эмпатии.

Индивидуальные различия наблюдаются не только в степени точности, с которой люди могут описывать эмоциональные состояния, но и в том, в какой степени они проявляют внимание к этим состояниям. Это может проявляться, в частности, в склонности сообщать окружающим о дистрессах, о различных физиологических симптомах в стрессогенных ситуациях и т.п.

2. Адаптивная регуляция эмоций. Стремление и умение контролировать свои эмоции и управлять ими - важнейший аспект психического развития человека. Исследования показывают, что уже четырехлетние дети знают о возможности регулировать свои чувства. При этом они могут использовать различные стратегии. Майер и Саловей указывают на существование по крайней мере двух стратегий для регуляции познавательного опыта: познавательные ("подумай", "оцени - не так все плохо") и поведенческие ("пойди и сделай что хочется"). При этом отмечается, что и подростки, и дети 4-6 лет одинаково хорошо могут распознавать эффективные и неэффективные стратегии контроля эмоций.

Теория эмоционального интеллекта включает и способность субъекта адекватно регулировать эмоции и чувства других людей. Эта способность позволяет добиться успеха в ораторском искусстве, актерском мастерстве и т.п. Кроме того, наличие этой способности позволяет успешно общаться с людьми, а также решать многие жизненные проблемы. Для обозначения крайней степени манипуляции чувствами других людей авторы используют термины "социопатия" или "макиавеллизм". Предполагается также, что "люди с харизмой" в меньшей степени прибегают к регуляции эмоций других людей. Эффективность той или иной стратегии регуляции эмоций зависит и от конкретных целей взаимодействия между людьми. Когда основная цель взаимодействия связана с помощью другим, выигрышной стратегией считается стремление сфокусироваться на их чувствах и минимизировать (в определенных ситуациях) проявление собственных эмоциональных состояний.

3. Применение знаний, основанных на эмоциях. Майер и Саловей отмечают, что эмоции и настроения оказывают воздействие на процессы решения задач. Особенности этого воздействия зависят как от вида эмоций, так и от типа решаемых задач. Эмоция счастья способствует творческим и индуктивным решениям, грусть - дедуктивным решениям и рассмотрению множества возможных вариантов. Не соответствующее ситуации настроение может разрушить эффективное принятие решения. Предполагается также, что человек с развитым эмоциональным интеллектом обладает интуитивной способностью оценивать, какие когнитивные задачи могут решаться легче (с меньшим напряжением) в том или ином эмоциональном состоянии. Авторы указывают, что эмоция счастья повышает эффективность категоризации - например, при классификации явлений, не связанных с решаемой проблемой либо не имеющих к ней отношения. Эффективная категоризация такого рода помогает при поиске творческих решений. Счастливые люди более уверены в себе и проявляют больше упорства в попытках отыскать решение задачи.

Смысловая теория мышления

Смысловая теория мышления (Тихомиров, 1984), разрабатываемая с середины 60-х гг., призвана объяснить смысловую регуляцию конкретной мыслительной деятельности. Основным в этой теории является понятие динамической смысловой системы (ДСС), впервые введенное Л. С. Выготским (1982). Нам представляется продуктивным рассматривать ДСС как функциональную систему регуляции, развертывающуюся по ходу осуществления мыслительной деятельности (наиболее разработанное представление о функциональной системе принадлежит П. К. Анохину).

Смысловая теория мышления опирается на положение Л. С. Выготского о связи между интеллектом и аффектом. "...Детерминистический анализ мышления необходимо предполагает вскрытие движущих мотивов мысли, потребностей и интересов, побуждений и тенденций, которые направляют движение мысли в ту или другую сторону" (Выготский, 1982, с. 21). Существует также и обратное влияние мышления на аффективную, волевую сторону психической жизни. Анализ, расчленяющий сложное целое на единицы, показывает, что "существует динамическая смысловая система, представляющая собой единство аффективных и ителлектуальных процессов. Она показывает, что во всякой идее содержится в переработанном виде аффективное отношение человека к действительности, представленной в этой идее" (там же, с. 22).

В трудах А. Н. Леонтьева мышление рассматривается как деятельность, имеющая "аффективную регуляцию, непосредственно выражающую ее пристрастность" (Леонтьев, 1967, с. 21). "Как и деятельность практическая, внутренняя деятельность также отвечает тем или иным потребностям и, соответственно, испытывает на себе регулирующее действие эмоций" (Леонтьев, 1964). В рамках деятельностного подхода выработано представление, согласно которому "на самом деле в основе деятельности лежит "функциональная система интегрированных и когнитивных процессов', что у человека благодаря этой системе эмоции становятся "умными', а интеллектуальные процессы обретают эмоционально-образный характер, становятся смысловыми" (Леонтьев, Леонтьев, 1994, с. 11). В. К. Вилюнас (1976) отмечает, что эмоции нарушают равнозначность ориентиров в ситуации выбора, выделяя лишь некоторые из них. Тем самым эмоции способствуют выделению целей.

В рассматриваемой теории решение мыслительных задач понимается как формирование, развитие и взаимодействие различных операциональных смысловых образований. Понятие ДСС позволяет адекватно описывать важнейшие аспекты мыслительного процесса: развитие смыслов конечной цели, промежуточной цели и подцелей, зарождение замыслов, а также формирование смыслов элементов и смысла ситуации в целом. При этом подчеркивается, что эти процессы осуществляются в единстве и взаимодействии познавательного и эмоционального аспектов.

Центральным структурным образованием ДСС регуляции деятельности по решению задач признается смысл конечной цели, который проходит ряд этапов становления и формирования (Васильев, 1977) . Под воздействием смысла конечной цели происходит развитие смысла ситуации, опосредствованное развитием операциональных смыслов элементов ситуации. Смысл конечной цели одновременно определяет и формирование смыслов промежуточных целей (которые определяют избирательность и регуляцию деятельности на стадии поиска решения), и в конечном счете формирование и развитие операционального смысла ситуации (в направлении его сужения).

Само развитие смыслов протекает под регулирующим влиянием процесса целеобразования. Цель "опосредствует движение смыслов в деятельности, и от нее в решающей степени зависит, как сложится судьба смысла в деятельности" (Васильев, Поплужный, Тихомиров, 1980, с. 2). Целеобразование трактуется как процесс постоянного развития смысла цели путем ее конкретизации и обогащения за счет выявления новых предметных связей и отношений. Понимаемое таким образом целеобразование опосредствовано развитием смыслов разного рода образований: элементов и действий с ними, ситуации в целом, попыток и переобследований ситуации. Мыслительный процесс представляет собой единство процессов целе- и смыслообразования.

Закономерности смысловой динамики в ходе регуляции решения мыслительных задач проявляют единый процесс развития смыслов. Этот процесс может протекать на разных уровнях, которые непрерывно взаимодействуют между собой.

В отличие от большинства рассмотренных выше подходов, согласно которым эмоции оказывают лишь негативное влияние на познание2, искажая отражение реальности, в данной теории разрабатываются и позитивные функции эмоций. В частности, специально выделяется и анализируется особый вид эмоций, получивших название "интеллектуальных".

Интеллектуальные эмоции являются предвосхищающими и эвристическими, т.е. они сигнализируют о порождении смысловых новообразований в мыслительной деятельности и выполняют интегративную функцию, объединяя эти новообразования в целостности более высокого уровня. Они же осуществляют тонкую регуляцию мыслительной деятельности и влияют на ее структуру в соответствии со смысловым развитием. Такая функция эмоций основана на том, что эмоциональное развитие является аспектом смыслового развития. Эмоции "ставят задачу на смысл", являются "чувственной тканью смысла".

В основе эффективной мыслительной деятельности лежит ДСС - функциональная система интегрированных когнитивных и эмоциональных процессов, в которой эмоции становятся "умными", поскольку являются оценками смысловых новообразований, полученных в ходе целостно-интуитивной переработки предметного содержания. Эта переработка носит эмоционально-образный характер и является смысловой по своей сути. ДСС проходит ряд стадий в своем становлении вместе с развертыванием деятельности. На стадии инициации происходит эмоциональное предвосхищение и выделение предмета мыслительной деятельности, в качестве которого выступает гностическое противоречие. На стадии целеобразования эмоционально предвосхищается и выделяется общий проект преобразования проблемной ситуации. Этому моменту "эмоционального решения" задачи предшествуют процессы сдвига эмоциогенных зон и эмоциональной кумуляции. Эмоциогенная зона - область поиска, содержащая в себе эмоционально окрашенные компоненты. Кумуляция эмоций - нарастание эмоциональной окраски компонента при переходе от одной эмоциогенной зоны к другой. Общий проект разрабатывается с помощью конкретизации и приводится к форме акцептора результатов действия. В процесс конкретизации также включены интеллектуальные эмоции, оценивающие промежуточные продукты этого процесса. На стадии реализации эмоции участвуют в обнаружении и поддержке конкретных действий, соответствующих акцептору результатов.

Конкретные механизмы, с помощью которых осуществляется влияние интеллектуальных эмоций на мыслительную деятельность,- это эмоциональное закрепление, эмоциональное наведение и эмоциональная коррекция.

Первый механизм обеспечивает закрепление некоторых компонентов мыслительной деятельности (таких, как элемент, способ действия с ним, принцип решения, промежуточный результат), которые в ходе поиска приобретают для испытуемого смысл и эмоциональную окраску. Эти эмоционально окрашенные компоненты определяют смысл некоторых направлений поиска, используются при решении данной задачи и в дальнейшем переносятся на решение других задач.

Второй механизм обеспечивает возврат поиска к ранее эмоционально окрашенным компонентам, выделенным в результате функционирования механизма эмоционального закрепления. Возврат осуществляется по смысловым связям, и интеллектуальная эмоция является сигналом "адекватного" возврата. В основе эмоционального наведения лежит сопоставление смысловых регуляторов разного уровня (личностных и операциональных смыслов), которое происходит посредством целостно-интуитивных процессов переработки предметного содержания.

Третий механизм (эмоциональной коррекции) обеспечивает изменение характера поисковых действий под влиянием возникшей интеллектуальной эмоции (например, выбор направления и фиксация зоны поиска, уменьшение объема зоны поиска, возникновение новой тактики целеобразования). В более общем значении под эмоциональной коррекцией поведения понимается "приведение общей направленности и динамики поведения в соответствие со смыслом этой ситуации и производимых в ней действий для субъекта, для удовлетворения его потребностей и интересов, для реализации его ценностных установок" (Запорожец, 1986, с. 266). Применительно к мыслительной деятельности изменение характера поисковых действий означает, что интеллектуальные эмоции выполняют не только сигнальную (презентирующую), но и побудительную функцию. Они побуждают субъекта к поиску новых путей преобразования проблемной ситуации, к вызову из памяти, а в случае отсутствия и к созданию новых средств преобразования проблемной ситуации.

Заключение

В современной психологической литературе выработаны две основные точки зрения по поводу степени представленности и роли эмоций в различных классификациях мыслительной деятельности. С одной стороны, подчеркивается негативная роль эмоциональных процессов, их способность оказывать разрушительное воздействие на мыслительную деятельность. С другой стороны, возникшие в античности и оформившиеся в настоящее время принципы регуляционного подхода основываются на способности контроля эмоциональных процессов со стороны процессов интеллектуальных.

Для обоих направлений характерен недостаточный учет специфической роли эмоциональных процессов, возникших в мыслительной деятельности и порождаемых мотивами, вызванными к жизни внутренней мотивацией, т.е. теми противоречиями, которые возникают внутри познавательного поля. Ограничиваясь констатацией феноменов "обслуживания контроля" над эмоциями, оба рассмотренных направления не делают попыток проникнуть в реальные психические механизмы и детерминанты участия эмоций в мыслительной деятельности. Нельзя говорить и о возможном взаимодополнении двух исследовательских традиций: каждая из них, по сути, отрицает противоположную.

Нам представляется (и опыт рассмотрения взаимосвязи эмоциональных и мыслительных процессов в истории психологии подтверждает это), что решение поставленной сложной проблемы может быть достигнуто лишь путем анализа психологических механизмов регуляции реальной мыслительной деятельности. Именно на этой теоретико-экспериментальной основе может быть решен вопрос о целесообразности и необходимости выделения "эмоционального мышления" как самостоятельного вида мыслительной деятельности. Многочисленные исследования показали, что разработанный в рамках смысловой теории мышления понятийный аппарат (и прежде всего представление о ДСС) позволяет описать не только феноменологию взаимовлияния эмоциональных и мыслительных процессов, но и конкретные механизмы, с помощью которых эмоции воздействуют на мыслительную деятельность.

Список литературы

1. Бабаева Ю.Д., Войскунский А.Е. Психологические последствия информатизации //Психол. журн. 1998. Т. 19.
2. Блейлер Э. Аутистическое мышление. Одесса, 1926.
3. Васильев И.А. Соотношение процессов целеобразования и интеллектуальных эмоций в ходе решения мыслительных задач //Психологические механизмы целеобразования / Под ред. О. К. Тихомирова. М., 1977.
4. Васильев И.А. К анализу условий возникновения интеллектуальных эмоций // Психологические исследования интеллектуальной деятельности / Под ред. О. К. Тихомирова. М., 1979.
5. Васильев И.А., Поплужный В.Л., Тихомиров О.К. Эмоции и мышление. М., 1980.
6. Вилюнас В.К. Психология эмоциональных явлений. М., 1976.
7. Выготский Л.С. Собр. соч.: В 6 т. Т. 2. М., 1982.
8. Декарт Р. Страсти души //Соч.: В 2 т. Т. 1. М., 1989.
9. Ждан А.Н. История психологии. От античности к современности. М., 1997.
10. Запорожец А.В. Избранные психологические труды. Т. 1. М., 1986.
11. Лапшин И.И. Психология эмоционального мышления Генриха Майера//Новые идеи в философии. Вып. 16. Спб., 1914.
12. Леонтьев А.Н. Мышление //Философская энциклопедия. Т. 3. М., 1964.
13. Леонтьев А.Н. О некоторых перспективных проблемах советской психологии //Вопр. психол. 1967. № 6.
14. Леонтьев А.А., Леонтьев Д.А. Предисловие //Леонтьев А.Н. Философия психологии. М., 1994.
15. Носов Н.Н. Психология виртуальной реальности. М., 1994.
16. Платон. Ион //Собр. соч.: В 3 т. Т. 1. М., 1970.
17. Платон. Филеб //Собр. соч.: В 3 т. Т. 3. М., 1971.
18. Спиноза Б. Этика. М., 1936.
19. Теплов Б.М. Проблемы индивидуальных различий. М., 1961.
20. Тихомиров О.К. Психология мышления. М., 1984.
21. Ярошевский М.Г. История психологии. М., 1976.
22. Gardner H. Frames of mind: The theory of multiple intelligence. N.Y., 1983.
23. Maier H. Psychologie des Emotionalen Denkens. Tuebingen, 1908.
24. Mayer J.D., Salovey P. The intelligence of emotional intelligence//Intelligence. 1993. Vol. 17.
25. Salovey P., Mayer J.D. Some final thoghts about personality and intelligence //Personality and Intelligence /Ed. by J. Sternberg, P. Ruzgis. Cambridge University Press, 1994.

----

¹ Эмоции страха, тревоги, беспомощности оказывают отрицательное, деструктурирующее влияние на процесс познания. Они могут вести к потере человеком контроля над ситуацией и над собой; "констатировать" неуспех (неэффективность) деятельности, но, несмотря на это, "санкционировать" продолжение действий в том же (бесперспективном) направлении и блокировать поиск новых путей; презентировать смысл ситуации как угрожающий (опасный) для субъекта.

Бабаева Ю. Д. Эмоции и проблема классификации видов мышления / Ю. Д. Бабаева, И. А.Васильев, А. Е. Войскунский, О. К. Тихомиров // Вестник Московского университета. Психология. 1999. № 3.