Новое время. "Общество дисциплины", - так М.Фуко обозначит период расцвета Нового времени, XVIII-XX века. М.Хайдеггер изобретет емкую формулу - время картины мира. Какую же "очевидность" подразумевает Новое время?
Начнем с интерналистского объяснения (Койре А., 1985; Хайдеггер М., 1993; Фуко, 1987). Оно полагает, что основным моментом была именно идея "заменить" сущность вещи ее описанием в универсуме. Вспомним знаменитый тезис ньютонианцев: "что такое сила, объяснить мы не сможем, но для начала достаточно описать, как она действует". Мы не говорим о сути мира, мы говорим о том, как эта суть представлена нам.
Мир как картина, - первый шаг Нового времени. Отсюда неизбежный и второй шаг - отделение наблюдателя от мирового порядка.
Теперь перейдем к экстерналистскому объяснению. Формирование буржуазии и новый способ организация производства будут ключом к реконструкции новой очевидности. Технические открытия и накопление средств ставят вопрос о технике и тем самым — о новой организации производства. Теперь не интуиция работающего, а способность выполнить простейшую операцию, с одной стороны, и способность организовать производство, т.е. последовательность операций, с другой, являются принципиально важными. Поэтому не далекая и недостижимая суть вещи, которой мы каким-то фантастическим образом причастны, а сделанность этой вещи и умение в вещи эту сделанность увидеть и будут поставлены во главу угла. Континмуум представления, о котором много и патетически пишет Фуко, оказывается, с точки зрения экстерналистов, простой реалией капиталистического способа производства. Индивид, впервые освободивший от иерархической вписанности, индивид, умеющий "сделать" вещь - вторая реалия капиталистического способа производства и "очевидности" такого способа производства. Экстерналисты полагают, что в долгие дискуссии о природе континуума представлений вдаваться не нужно — сама организация производства и есть ключ к организации мышления.
После анализа внутренней (или внешней) архитектоники "очевидности" посмотрим, что же "очевидно" XVIII-XIX веку в вопросе о сексуальности.
Прежде всего, мыслители этого времени объявят о необходимости демифологизации вопроса о взаимоотношении двух полов (Конт О. 1910; Сен-Симон А. Де., 1948). Имеет смысл вспомнить также о знаменитом лозунге "общность жен" ряда коммунистических утопий). Появляются биологические обоснования половых различий и биологической необходимости сексуальных влечений. Например, говорится о биологических законах, регулирующих формирование половых различий в филогенезе. Пытаются объяснить, почему для воспроизводства потомства ряду живых организмов необходимо разделение полов. У ряда живых организмов его нет, и им это не нужно. Однако по мере усложнения жизни и обострения борьбы за существование необходимость в этом появляется. Объяснения будут выглядеть примерно так: более сложное или более крупное существо нуждается в более долгом периоде созревания. Если речь идет о размножении путем простого деления клеток — то разделившиеся клетки долгое время нуждаются в безопасности, что невозможно. Поэтому появляется внутриутробное развитие. Однако, - продолжают рассуждение сторонники демифологизации проблемы пола, необходимо сочетание безопасности и добычи пищи, воды, скрывания от врагов. Но прыжки с зародышем в утробе в поисках той же пищи опасны — отсюда разделение функций и его биологическое оформление в половые признаки.
Поэтому стремление полов друг к другу - чисто биологический факт, все разговоры об уникальности пары и т.д. необходимо оставить. Если они и допустимы, то только потому, что мы не знаем всех признаков, которые значимы для воспроизводства потомства, и поэтому должны допустить выбор партнера и доверять этому выбору. Возникает даже целое направление, посвящающее свои исследования вопросу о передаче биологических признаков, способа компоновки пар для воспроизведения лучшего потомства и так далее — евгеника (Гальтон Ф., 1869; Нильс Дж, Шелл У., 1958; Штерн К., 1965).
Все же, что не служит воспроизведению, является в лучшем случае лишним, может быть, заблуждением, а в худшем случае - болезнью, которую надо лечить. Примером последнего является иная сексуальная ориентация.
Красота мужчины и женщины и их привлекательность друг для друга относятся тоже к воспроизведению потомства. Большая грудь, округлые бедра и пр. у женщин; сила, стройность у мужчин и дают больше шансов потомству выжить. Контраргумент о существовавших в истории других идеалах отметается тем, что это были упаднические эпохи.
Таким образом, человек, как и любая вещь, описываем через совокупность характеристик, между которыми существуют устойчивые связи. То, что не соответствует этой совокупности характеристик, не есть человек. Впервые появляется нормативное понимание человека.
Следствием этого являются еще две идеи. Во-первых, об одинаковых требованиях ко всем, возможности унифицированного подхода. Выражением этого является идеи абстрактных прав человека, равно как и связанная с ней идея равноправия мужчин и женщин (Литература о суфражистском движении достаточно обширна, особенно в связи с актуальностью феминистских тем в XX веке). Отсылаем читателя к этой литературе. Заметим, что и идея ограничения определенных социальных проявлений и их последующего "исправления" в тюрьмах — выражение той же идеи.
Контроль сексуального развития
Вторая идея — идея развития всех до нормативного состояния, стандартизированного и равного для всех (в том числе для мальчиков и девочек) образования и воспитания, впервые появившийся тезис о влиянии среды, которая, конечно, не может уничтожить половые признаки и сделать что-либо с природой и биологическими законами, но которая в состоянии помешать человеку развить определенные качества и тем самым помешать стать полноценным человеком. Более того, эта среда может привить не те качества (вспомним о свободном от мира наблюдателе мира в рамках классического идеала Нового времени) и опять же способствовать воспитанию "неправильного", в т.ч. в сексуальном плане человека.
Те самые conditio humana, человеческие качества — лишь предпосылка развития. Как они будут оформлены — зависит от среды, - так абсолютистки можно сформулировать эту идею, наиболее развитую таким течением, как позитивизм и марксизм. Не случайно идея социальных проектов, изменения условий жизни для изменения людей тоже будут связаны с этими проектами.
Противники подобного рода точки зрения на сексуальность замечают, что как раз усиленное нормированное формирование поведения ведет к отклонениями от этого поведения. Не случайно один из главных извращенцев в "Философии в будуаре" маркиза де Сада (Маркиз де Сад, 1993) приносит брошюру "Французы, еще одно усилие, и вы станете республиканцами". Опережая изложение, заметим, что именно протест против нормативности и ее философских оснований у маркиза де Сада сделал этого автора чрезвычайно популярным в философии второй половины XX века.
Итак, именно представимость любой вещи и континиум представления, дающий нам доступ к сути любой вещи, мир как картина - отличительные черты мышления Нового времени. Принципиальная проективность и превращение метода в основную проблему - его неизбежные следствия.
Представление мира через сетку законов, нормативное понимание, образование и техника — основные черты нового отношения к миру.
Понимание человека как подчиненного определенным объективным законам ведет к отрицанию вопроса о телеологии и представлению, о "человеческом материале", который среда и воспитание формируют соответствующим образом.
Такого же рода социальность прослеживается и в вопросе о сексуальности, который тоже обсуждается через призму нормативного понимания человека. Сексуальная привлекательность рассматривается в XIX века с одной стороны как характеристика человека как биологического существа; с другой, как то, что зависит от среды. Отсюда впервые появляющиеся дискуссии о факторах, которые дают или не дают развить определенные качества, в том числе и сексуального характера. Отсюда же и определенные социальные ограничения на то, что не соответствует "правильному" человеку, и идея "исправления" неправильного поведения, в т.ч. сексуального.
Но контроль сексуального развития и поведения переходит в область морали и закона. А обоснование необходимости определенного образа сексуального поведения объясняется двояко: с одной стороны, социологически, а с другой — биологически. Причем эти два вида объяснения не всегда стыкуются друг с другом. Это отчасти и приводит к противоречивому отношению к проблемам сексуальности, которое обнаруживается в XX веке.
Зинченко Ю.П. Знаково-символическое опосредствование сексуальной функции
в норме и патологии. - М., 2003.