Проблема сексуальности довольно часто становилась объектом философского рассмотрения как на Востоке, так на Западе. Под проблемой "сексуальность", в соответствии с латинской этимологией, мы понимаем не только проблему различия полов, а в целом комплекс вопросов, связанных с этим феноменом. Эта проблема была постоянным предметом философских дискуссий.
При исторических реконструкциях наиболее часто встречающейся является прогрессистская точка зрения, согласно которой исследования продолжаются, опираясь на труды предшественников, открывая при этом новые ракурсы и аспекты конкретной темы. От платонистской любви к типологии темперамента и изучению нравов в XVIII веке, к открытию биологической составляющей столь социального существа, как человек, и интерпретации ее соотношения с мышлением и социализацией - так видится представителям данной точки зрения методологическая история сексуальности.
В целом прогрессистский взгляд на развитие человеческой мысли связан с философией французского Просвещения (Дидро Д., 1935-1947), затем позитивизмом, а также выросшим на почве Посвещения и позитивизма утопическим социализмом (Сен-Симон А. Де, 1948, Маркс К. и Ф.Энгельс, 1955) . Она и поныне часто встречается в исследованиях.
Однако эта точка зрения игнорирует ряд серьезных моментов. Исследователи полагали, что достаточно простого знакомства с текстами других эпох и порой просто не слышали, не понимали ряда предшествующих авторов. Например, те же позитивистски настроенные мыслители XIX века, говоря о равенстве полов и даже строя проекты всевозможных обществ будущего, где это равенство полов существует, считают просто заблуждением и дискурс античности о несоврешенстве любого человека и поиске им своей второй половинки для совершенства, и христианские темы об уникальности человеческой души и ее принципиальном одиночестве в здешнем, плотском мире, и дискурс Ренессанса о любви как принципиально движущей силе мира.
Как попытка разрешить возникшие методологические коллизии, появилась вторая наиболее влиятельная методология. Ее можно назвать "методологией реконструкции очевидности". Вовсе не отриця возможное созвучие в идеях разных эпох, исследователи оставляют за другой эпохой право быть другой.
Видение каждой эпохи мира в целом и проблемы сексуальности в частности может быть достаточно специфичным. Основной задачей является именно реконструкция "очевидности" определенной эпохи. То, что видит одна эпоха, другая может не видеть вообще, и наоборот, — так в самом грубом виде можно сформулировать основной постулат методологии, созданной герменевтико-феноменологической и постструктуралистской школами (М. Хайдеггер, М. Фуко, Ж. Деррида, и др.) (Хайдеггер, 1997; Хайдеггер М., 1987; Фуко М., 1998; Слотердайк П., 2000).
Однако в рамках второй школы единства в стратегии реконструкции очевидности другой эпохи нет. Они едины только в критике прогрессистки-общего взгляда на развитие человеческой мысли.
С точки зрения феноменолого-герменевтической школы, с которой сблизился психоанализ в лице Бинсвангера и Лакана (Хайдеггер М., 1992; Гадамер Х.Г., 1986; Бинсвангер Л., 1992; Лакан Ж., 1995) прогрессистская методология представляет собой "диалог плохого врача с пациентом", когда исследователь, задающий другой эпохе вопросы, оказывается в положении врача, лучше понимающего, что происходит, в отличие от пациента, не знающего этого. Однако в таком случае, речь не может идти ни о каком диалоге, т.к. существует только одно знание, и его носителем является именно исследователь. Это чревато именно "заполнением анкеты на эпоху", когда теряется ее специфика и когда сам исследователь оказывается вне ситуации исследования - ему нечего прояснять для самого себя, ему и так все уже ясно. Выходом из этой ситуации сторонники феноменолого-герменевтической школы считают ситуацию диалога.
Если нас что-то затронуло в воззрениях другой эпохи, это не случайно. Не надо спешить вписать это затронувшее нас содержание в наше видение мира, причесать и подогнать под наши воззрения — надо дать автору другого времени выговориться. Это может быть реализовано на уровне методологической программы.
Постструктуралистические дискурсы о методологии реконструкции сексуальности обычно начинают с критики прогрессистскои теории (Фуко М., 1996; Фуко М., 1991; Фуко М., 1996; Деррида Ж., 2000; Деррида Ж., 1996; Делез Ж., 1998; Делез Ж.,1997). М.Фуко называет ее "историей идей" и высмеивает его основные допущения — "значение, единство, оригинальность, творчество".
Исследователи всегда уверены в существовании единого и неисчерпаемого кладезя значений всей мировой культуры, который реализуется в разные эпохи и у разных авторов особым, специфическим образом. Это допущение, по Фуко, является исторически сложившейся интеллектуальной фикцией.
Мишель Фуко
Мишель Фуко полагает, что, во-первых, мир являет собой постоянное изменение, и мы лишь по-разному почеркиваем границы явлений (определяем их), чтобы как-то ориентироваться в них. Тем самым создается квазиреальность, в которой мы и существуем. Фуко интересуют не границы, положенные активностью субъекта, а поле, где она проявляется.
Знаки - способ членения мира в данный момент, и нас интересует именно этот способ. Для решения этой задачи, реконструкции этого способа членения мира и вводится одно из центральных понятий теории Фуко - высказывание, дискурс. Дискурс - "жест бессмертия без субстанции"; высказывание - не фраза, не пропозиция и не речевой акт, а "функция существования, принадлежащая собственным знакам, исходя из которой можно решить, порождают ли они смысл, согласно какому правилу располагаются в данной последовательности.., знаками чего являются, и что осуществляется в процессе их формирования" (Фуко М., 1996, с. 126).
Способ членения мира в данный момент, в результате которого и выстраивается знание (знание по Фуко это то, о чем можно говорить в рамках данного дискурса). Однако, анализируя позитивность (единство в пространстве и времени материала, образующего предмет исследований) и понимая ее как архив, то есть как перечень высказываний, построенных по одним и тем же правилам, мы можем подойти к текущему и каждый раз разному историческому априори - совокупности условий, позволяющих позитивности проявляться в тех или иных высказываниях. Собственно, именно реконструкция этого исторического априори и должна интересовать исследователя.
Для прояснения этих теоретических положений приведем один из многих примеров исследования истории культуры с точки зрения этой методологии самим Мишелем Фуко.
Прослеживая сходные вещи на материале других наук, Фуко обращает внимание на параллельные допущения, изменяющие дискурс других наук. Суть их — в повороте от вопроса о единстве сущности к описанию ее как ансамбля чего-либо (живого существа как совокупности органов, физического тела как совокупности характеристик и т.д.). Аналогичным образом и ряд других наук в это время описывает вещи через совокупность из признаков и строит таблицы - возможные зависимости между признаками и их возможные ансамбли (всеобщая грамматика и т.д.).
Мишель Фуко реконструирует данную дискурсивную формацию и через эту реконструкцию показывает единство креационизма и эволюционизма. Руководствуясь новым представлением об организме, как совокупности функций ("очевидности" исследователей конца XVIII - начала XIX века), ряд исследователей считают просто невозможным разрешить вопрос о том, почему существует такое единство. В таком случае, "единство" этих органов, выполняющих определенные функции в живом существе, может просто приниматься - и мы получаем ряд родственных групп, остающихся неопределенными и открытыми (креационизм XVIII века — К. Линней и др.) . Но если это единство каким-либо образом "членится" и пытается быть объясненным, мы получаем таблицу возможную программу творений, в результате чего порядок живых существ оказывается зафиксированным (эволюционизм XVIII века - Д. Дидро, Бюффон и др.).
Получаемое в результате — какая-то не детерминированная матрица или стандарт неких рациональных положений, сама внутренняя архитектоника определенных представлений мира, результатом . которой являются гипотезы и теории, описания и верификация (отсюда термин, который Фуко считает подходящим для своей методологии — археология знания).
Впоследствии Фуко концентрирует внимание на проблеме движения индивидуального человеческого мышления в поле квазиреальности ("власть — знание", "искусство жизни").
Разумеется, Мишель Фуко реконструирует и внутреннюю архитектонику этого представления, относя его возникновение к XIX веку, "обществу дисциплины", если использовать терминологию уже более позднего периода — так называемого периода "власти-знания". Эту вторую реконструкцию мы рассмотрим более подробно в части, посвященной исследованию сексуальности в XX веке.
Таким образом, первые предварительные выводы, таковы.
Две стратегии реконструкции воззрений на сексуальность
В настоящее время сложились две основных стратегии реконструкции воззрений на сексуальность — прогрессистская, согласно которой каждый исследователь опирается на труды предыдущего и идет в своем исследовании все дальше, открывая новые пласты и новые горизонты. Двадцатый век, с точки зрения этой концепции, это наконец-то проблематизация тела и рассмотрение человека в комплексе его духовности и телесности без отрыва или примата одного над другим. Связанная с Просвещением, эта концепция и поныне встречается в исследованиях, ее принципиальная методологическая проблема — игнорирование инаковости другой эпохи.
Проблемы, возникшие в рамках прогрессистской методологии, решаются влиятельными методологическими течениями XX века - феноменолого-герменевтическим, постструктуралистским, герменевтическим психоанализом и другими. Их основная идея состоит в презумпции правоты любой другой "очевидности" и в требовании эту очевидность реконструировать в ее инаковости. Стратегии, предлагаемые для этой реконструкции, разнятся — либо речь идет о диалоге, либо о реконструкции "внутренней архитектоники представлений".
Однако здесь встает другой важный методологический вопрос. Почему данная очевидность данной эпохи обладает именно такой внутренней логикой? Может ли она быть объяснена? И здесь уместно вспомнить о идущим уже восьмое десятилетие споре интерналистов и экстерналистов. Для одних изменения в идеях диктуются внутренней логикой и саморазвитием самих идей — в частности, объективной логикой возникновения и решения проблем, эволюцией мыслительных привычек. Все остальные факторы (социально-экономические и т.д.) способны лишь тормозить или ускорять этот процесс, но не более того. Среди ярких представителей подобного взгляда на мир можно назвать и К. Поппера, И. Лакатоса, а также А. Койре и ряд других блестящих историков знания (Поппер К., 1983; Койре А., 1985). Противоположная, экстерналистская школа, полагает социальные аспекты существования знания основными. Представители марксизма и неомарксизма (К. Маркс, Б.М. Гессен, Штаренбергская группа и т.д.), ряд представителей постпозитивистской школы — Дж. Верная и др.) настаивают на определяющей роли "культурно-исторического контекста"" (Бернал Дж.,1956; Энгельс Ф., 1961).
В нашем рассмотрении мы, исходя из потребностей исследования, попытаемся реконструировать и интерналистский, и экстерналистский подход, а также попытаемся оценить правомерность обеих точек зрения.
При реконструкции же самой "очевидности" определенной эпохи мы не будем следовать прогрессиской стратегии и попробуем следовать второй стратегии — стратегии реконструкции "очевидности", параллельно показывая возможность единства двух ее спорящих между собой направлений — феноменолого-герменевтического и постструктуралистского.
Зинченко Ю.П. Знаково-символическое опосредствование сексуальной функции в норме и патологии. - М., 2003.