Извинения

Настроить шрифт

Поэт Роберт Браунинг предполагает, будто человек, которому нужно предстать идеальным, имеет недостатки, а актер Джон Уэйн заявляет, что никогда нельзя проявлять слабость, извиняясь.

Кому поверить, Роберту или Джону? Как вам поступать: как мой дантист, поспешно извиняющийся, всякий раз причиняя боль, или стоять на своем, как один мой знакомый адвокат, никогда не признающийся в ошибке?

Я продуманно применяю инструмент извинения и не прошу прощения во всех обстоятельствах без исключения.

Для начала нужно понять, что Джон Уэйн или авторы сценария могли считать извинения признанием вины, а следовательно — слабости. Я же позволю себе не согласиться. Мы все ежедневно совершаем ошибки, маленькие или серьезные, уж я-то точно.

Если утром я забываю дома мобильный, то совершаю ошибку, и в этом моя вина, но с какой стати мне просить прощения и у кого (кроме тех, кто безуспешно пытается мне дозвониться?). Впрочем, я извиняюсь перед Давин, когда она привозит мне забытый телефон.

Моя главная идея в том, что я не прошу прощения просто потому, что провинился. Я извиняюсь, чтобы успокоить чьи-то задетые чувства, иногда даже в случаях, когда не считаю себя неправым.

Почему бы и нет? На извинение нужно очень мало времени и сил. Так что давайте отбросим мысль, будто оно равно слабости или признанию вины. Не думаю, что мой дантист намеренно делает мне больно; извиняясь, он просто старается скрасить мне неприятные ощущения от установки пломбы.

Персонажу Кевина Клайна в фильме «Рыбка по имени Ванда» понадобилось попросить прощения в его же собственных интересах. Но, несмотря на все свои попытки, он был почти не в состоянии выдавить само слово «Извините». По-моему, это очень смешная и реалистичная сцена. Ведь извинения обычно застревают в горле, уме или где-то посредине. Дайте им выход!

Вот подходящий пример двухдневной давности. Давин проснулась явно больной.

— Мне жаль, что тебе плохо, — сказал я в предрассветных потемках. Давин не обвиняла меня в своем временном недомогании, да я и сам не ощущал никакой вины. Но я хотел ее подбодрить, так что в этом случае «Мне жаль» было выражением поддержки, а не признанием вины.

Но представим, что я все-таки был бы виноват: сначала заболел и обкашлял весь дом, передавая заразу через постельное белье и другие поверхности. То есть предположим, что Давин справедливо или ошибочно решила, будто заразилась от меня из-за моего эгоизма и легкомыслия.

Тогда я сказал бы: «Мне жаль, что ты заболела, прости, что я был неосторожен». Польза от этого в том, что Давин станет лучше, ведь она почувствует мою поддержку и в некоторой степени то, что она не ответственна за свои страдания.

Что я потеряю? Может, жена справедливо или ошибочно рассердится на меня за то, что я ее заразил; но я предпочел бы, чтобы ей стало лучше от моего извинения, пусть даже для этого мне придется расстаться с представлением (возможно, неправильным) о своей невиновности.

Примерно в 1999 году я прочитал книгу Джордана и Маргарет Пол Do I Have to Give Up to Be Loved by You? Ее главная идея в том, что когда близкий партнер просит вас что-то изменить («Мне хотелось бы, чтобы ты мыл руки перед ужином»), у вас два варианта.

  1. У вас может быть намерение что-то узнать («Почему тебе важно, чтобы я мыл руки перед ужином?»).
  2. Или намерение защищаться («Я помыл руки перед уходом с работы»).

По опыту я знаю: желание что-то узнать, которое, бывает, заканчивается извинением, ведет к согласию и добрым чувствам между двумя людьми. А намерение защищаться почти всегда вызывает у собеседника отчуждение и гнев.

Я как практикующий прагматик обнаружил, что у моих извинений никогда не было минусов; а если я не просил прощения, а должен был бы, то это редко приводило к положительным результатам.

Я был бы очень рад, если бы вы применяли инструмент извинения, чтобы помогать себе и другим. Если нет — ну что ж, извините, что этот инструмент вам не подошел.

Инструменты развития. Правила счастливой жизни, успеха и крепких отношений / Алан Фокс. - М.: Манн, Иванов и Фербер, 2015. Опубликовано с разрешения издательства